статья для каталога  2007 г.

Реальность иллюзии
Андрей Березин — самарский художник, балансирующий на грани мифотворчества и нового символизма. С молодости пребывая в плену индивидуальных энергий, разрушающих тотальные теории, он уже 20 лет выстраивает по кирпичику мир, в котором правит Иллюзия, и который связан с реальностью только идеей материализации эфемерных прообразов.

Романтизм его личности, воспитанный легендами о рыцарях круглого стола, в разные периоды окрашивался в вялые оттенки интеллектуального скепсиса Оскара Уайльда, чувственности Модерна, попадал под влияние эротических видений Климта и Бёрдслея. Ядовитый аромат Цветов Зла и трагическое обаяние театра Дель Арте не могли не пленить его воображения. Восхищение Рембрандтом, Эль Греко и Бекшинским возвело драматическое восприятие жизни в высшую степень.
Результатом этого причудливого сплетения интересов и впечатлений стала особая среда сознания художника, заполненная культурными концептами. В его работах будто присутствует отзвук неких легенд – рыцари и монахи, обнаженные девы, шахматные поля, библейские персонажи и существа средневековых поверий, сжатые до иероглифа образы животных и птиц, атрибуты маскарада и мистических ритуалов. Пребывая в статусе архетипа или символа они исключают сюжетное завершение. Это только знаки в книге Бытия, какой она видится художнику.

Богородица-Дева-радуйся

Новейшая история Красной Шапочки

С первых серьёзных картин художник пошел по пути создания собственной мифологии, в которой цитаты, утратившие объективный контекст, обретают контекст новый, индивидуальный. Любимое занятие – интеллектуальная игра, разрушающая стереотипы восприятия шокирующими интерпретациями.
Достаточно перечислить названия картин, чтобы понять круг интересов Андрея Березина, рассматривающего существующие мифологемы сквозь призму своего несколько циничного, отчасти романтичного, всегда переполненного аллюзиями сознания: «Красная Шапочка», «Чудо Георгия о Змие», «Сон в летнюю ночь», «Вавилонская башня», «Чудо св. Себастьяна», «Пир во время чумы», «Троянская кобылица», «Каин, где брат твой Авель»
Березин играет не только структурой мифа, меняя в нём акценты, заменяя цитаты на свои собственные, — он играет с персонажами, за которыми мы никогда не видим человека, ибо каждый из них – только знаковая фигура, выражающая некие взаимосвязи. Нагота, в которую облачены многие герои картин, также безлика и символична.
Обескураживающий дар данайцев («Троянская кобылица») подсказывает нам, что образы ирреальны, подвержены метаморфозам. Они становятся анонимными, готовыми впитать множество взглядов и желаний, зрительских проекций и интерпретаций.
Эти картины превращают процессы душевной жизни в зрительно воспринимаемые образы. И если вы сотрёте в своём сознании границу между внутренним и внешним, вы узнаете, как объекты и явления способны менять свои обличья. Вы увидите в хрупком танце фламинго ( «Сказание о жене Лота») ещё один иероглиф общемировой фрески, а прекрасное и ужасное полотно «Раки» откроет вам жизнь в её жестоком саморазвитии.
Знакомые истории будут рассказаны вам заново и художник увёдет вас в мир без времени – внутренний мир, в котором дух – единственная реальность.
Блуждая в его беспредельности вы осознаете сакральный смысл пространства, в котором деревья связуют миры, земля – поле судьбы, небеса – дом господен или обитель невидимого кукловода.

страница каталога

 Троянская-кобылица

«Пленение Венеры»

Рыцарь метафизического пространства

Фатум также ассоциируется с пространственными категориями – неким условным полем, расчерченным клетками или метафизическим пейзажем. Замкнутые в себе персонажи обречённо взаимодействуют в этом пространстве ассоциаций, над ними довлеют сумерки, готовые сомкнуться тесным коконом темноты.Только одна фигура активно вторгается в царство Морганы -_Рыцарь

Рыцарь – магическая фигура творчества Березина, с самых первых его работ. С самых первых любимых книг, с отцовской картины « Последний бой Роланда».

Этот образ проникает в полотна художника, ломая временные преграды, нарушая законы жанра, меняя облик и значение. («Чудо Георгия о Змие», «Схватка», «Красная шапочка»,» Поиски брода», «Поздний гость», «Охотник на ворон»,»Охота на единорога», «Мелодия», «Красный рыцарь», «Автопортрет», «В чаще 1»,»Дорога в лес»,»Подвиг Мордреда»)
Рыцарь –это и одинокая фигурка воина на поле судьбы и устойчивый образ мужественного и активного вмешательства в мироустройство. Это личный символ духовного поиска и внутренних побед, возможно за этим символом аристократического сознания скрывается alter ego художника. (Недаром в «автопортрете», весьма концептуальном, рядом со слепком лица автора изображена кольчуга как само собой разумеющийся атрибут) Это также определённый декорум игры. В сущности это эстетический идеал, сотканный из возвышенных чувств и пёстрых фантазий.

«Охотник на ворон»

«Красный рыцарь»

«Пир во время чумы»

«Дворы нашего детства»

Драматургия контрастов

Картины Березина сочетают в себе драматические контрасты – пространственных построений, фактур и стилистики, современного содержания и метода классических лессировок. Как профессионал он упорно усложняет живописные решения своих произведений. В метафорическом сознании художника умение справляться с классической технологией, играть валёрами и пастозным мазком – своеобразный постмодернистский жест, приобщение к кругу посвящённых. Хорошая школа нужна, чтобы отречься от провинциальных комплексов, почувствовать себя в контексте мировой культуры.

Ранние стилизации модерна сменились движением в сторону техники старых мастеров, в которой важны дисциплина наложения красочных слоёв, богатство фактуры и глубина цвета. При этом важно понять, что глобальный интерес к живописному материалу – это не лепка жизненной формы. Это живопись, в которой взаимодействие прозрачных слоёв краски, быстрых мелких мазков и переливов зернистой фактуры создают среду, выявляющую другую жизнь объектов. (Недаром среди кумиров — великие тайновидцы Рембрандт и Эль Греко.) Таким образом в картине «Дворы нашего детства» вполне натурные объекты оказываются существами ностальгического мира, в котором особый смысл обретают ржавый гвоздик или старая облезшая дверь.
Торжествующее послойное письмо делает особенно впечатляющим метафизическое пространство последних картин Березина, сгущает его мрак, формируя философскую среду («Мечты о драконе», «Монгольфьер», «Наводнение», «Майское дерево», «Пленение Венеры», «Куклы», «Генеалогическое древо» и др.)
В этом пространстве разыгрываются странные действа, некие ритуалы. Жесткие линии построения держат в напряжении, уводят вглубь или обманом возвращают на поверхность полотна, втягивая зрителя в свою не всегда приличную игру. Художник сам не знает правил этой игры.
Его сознание в образе Рыцаря движется по расчерченному полю, завоёвывая новые позиции, открывая ворота королевств, покоряя женщин, и вновь продолжает путь в бесконечном желании двигаться вперёд.

Елена Титова (с)

Остальные картины можно посмотреть здесь